"Когда домчим до Синих гор..." По мотивам А.П. Гайдара (фрагмент из четвёртой главы)

Глава 4
(фрагмент)

На следующий день было почти то же самое. На одной из остановок сошёл усатый дядя с сыном Алькой. Гек слышал как мать прощалась с ними в коридоре.
Чук тоже вышел попрощаться, поблагодарил ещё раз за импортный карандаш, чуть было не выпросил авторучку. Сам Гек ограничился тем что помахал дяде рукой в окошко.
А с Алькой он, как впрочем и Чук, толком и не познакомились. Тот был хоть и младше, но всё время какой то серьёзный.
После обеда, заглянув в туалет Гек обнаружил что туалетная бумага
закончилась, но какой то предусмотрительный пассажир, а возможно сердобольный проводник, оставил для означенной надобности старый журнал. Половина журнала уже была разорвана на листочки, а посему определить как он назывался, когда ещё журналом работал, было сложно.
В прочем собственно название журнала Гека интересовало в последнюю очередь. Пролистав несколько верхних страничек, Гек наткнулся на уцелевший пока от повторного использования рассказ, под названием "Уральская республика".
Поведение Гека могло бы показаться странным, да по сути таковым и было: рано и почти самостоятельно научившись читать, он начал читать всё подряд, мамины книжки по кулинарии и папины по геологии, учебники Чука, бесплатную рекламу еженедельно наполнявшую их почтовый ящик, объявления и рекламные плакаты на улице. Родители сперва умилялись, не уставая ставить Гека в пример старшему брату, что не способствовало укреплению хороших
взаимоотношений между братьями. Умиление пошло на спад, когда Гек не удовлетворяясь более прочитанному, но не понятому, начал задавать вопросы.
Так или иначе подобно Чуку не упускавшему случая пополнить свои сбережения, Гек с не меньшим упорством, пополнял свои знания о мире, черпая их не только из книг, но и из любой подвернувшейся бумажки с текстом.
Итак, примостившись на краю унитаза, Гек углубился в текст.

"Уральская республика"

В ночь на 13 декабря 199* года по всем СМИ прозвучало: Мотовилиха...
Это маленький посёлок, раскинувшийся на берегах Камы и до того известный разве что в соседней Перми, вдруг прозвучал на всё страну как очередной взрыв в каком нибудь Пятигорске. Ибо в эту ночь Мотовилиха, из богом и людьми забытого посёлка превратилась в ядро суверенной Уральской республики, плюнув в лицо Федерации огнём калашей и отгородившись от неё баррикадами из выломанных заборов и вывороченных ворот.
В ночь на 13 декабря надрывались телефоны правительственной связи. В ночь на тринадцатое Пермьский губернатор не спал. В два часа ему доложили что майор ......го полка Астраханкин и капитан Мотовилихинского отдела МВД Косовский ожидают его в приёмной. Губернатор был любезен с ними более чем за день до выборов, словом более чем когда-либо. Он пожал руки обоим, притом Астраханкину крепче, чем Косовскому, но не потому что тот был майор, просто в боеспособность и организованность местной милиции губернатор верил мало. Разговор был короткий, минут на десять. По истечению оного, от крыльца резиденции губернатора, громко заржав умчали в ночную темноту серенький
"козлик" капитана и пегий джип Астраханкина.

К вечеру 14 декабря всё было кончено. Оперативники Косовского и "ингуши" Астраханкина (недавно вернувшиеся с кавказского театра военных действий) неторопливо
прочёсывали улицы и дворы. Торопливо сколоченные бригады самопровозглашённой республики разбегались прочь. Вожди нового государства ещё вчера призывавшие стоять до последнего - скрылись загодя, не дожидаясь развязки.
Рассвет не приходил долго. С рассветом на квартире собралось ещё
несколько человек, уцелевших после зачистки Мотовилихи. Пришёл и молчаливый Стольников, загнанный, затравленный, разыскиваемый одновременно милицией (по приказу), "братками" (которых необдуманно кинул готовя восстание), независимой прессой (в поисках дешёвых сенсаций) и собственными товарищами по партии (которых тоже в каком то смысле кинул). Долго обсуждали как теперь быть и что делать, оставив первый извечный вопрос про запас, на будущее, коли оно наконец случится.
С рассветом было решено отправить Лбова и Стольникова в лес, на одну из баз, созданных ещё в период потперестроешной неразберихи на территории бывшего пионерского лагеря.
В лес, так в лес -, усмехнулся Лбов, - а только я думаю что не врямя сейчас прятаться, и вообще не время ... не для чего ...
Как так ? - удивился кто-то. - А что ж тогда, и не жить ?
Лбов не ответил, а только усмехнулся. Нехорошо как то усмехнулся, - быстро - раз словно и не было ничего, ни следа веселья в лице, только глаза какие то шалые.
Слушай Лбов -, не выдержал затравленный Стольников. - Ты всё это заварил, вот теперь и объясни ... ну хотя бы вот ... ты за какую партию ?
Я за народ -, коротко ответил Лбов.
Эк, удивил ! У нас нынче каж-на сопля за народ. Как и раньше. Тогда право хоть ясность была - за, против, снова единогласно ! А нынче, - левые, правые, либералы, консерваторы, реформаторы, аграрии, зелёные, независимые, и чёрте кто ещё, всяк гнёт своё, и всяк кого не спроси - за народ ! Вот
только народ загибается с того всё больше.
Я за народ -, упрямо повторил Лбов. - Я за народ, который не клянчит милостыню, а силой берёт то что ему и так принадлежит. И за то б мочить этих чинодралов и ментов, и всех кто за них, а не референдумы всякие устраивать.
Как это ты мне недавно рассказывал ?
ЧЁ ?!? - удивился тот.
Ну про это, про кирпичи ..., как если в Амстердаме каждый возьмёт по кирпичу и будет кидать в это ..., в мэра ...
Да не по кирпичу, а по булыжнику, и не в мэра, а в мерию, это цитата такая ...
Да какая .... разница, чем кидать, я за это самое "кидать" ! Что бы кидали, поняли ? - проговорил Лбов, вставая и жестикулируя обоими руками, словно и впрямь кидал что то увесистое не пойми в кого из присутствующих.
Вот я за это самое -, повторил он. - И если бы все мы решили заодно, все россияне, что к чёртовой матери такая жизнь, если всё вышло не по нашему, если каждый человек, которому семью кормить нечем, видел бы перед собой чиновника, или бизнесмена, или мента, и не унижался бы, а стрелял, а нечем,
так бил бы камнем, а нет камня, так душил бы руками, то тогда бы давно конец был бы этому ... самому ... да как же его ...
Империализму -, неуверенно подсказал в конец обалдевший Стольников.
Вот, ему самому ! - обрадованно ответил Лбов. - И отчего люди такие шкурники ? Главное ведь знают, что сдохнут, так нет чтобы с собой ещё хуть одну сволочь на тот свет захватить ! Вот это дело !

* * *

На этом страница обрывалась. Гек вздохнул, он любил интересные такие истории, чтоб всё было просто: есть герой - он лучше всех стреляет и дерётся и всех в конце победит. Гек и сам мечтал стать таким героем. Что бы уважали.
Надрывно заскрежетал замок. Затем в дверь постучали, напоминая Геку, что тут не читальный зал. Гек вскочил, оправился, вымыл руки, хотел было прихватить уцелевшую часть журнала с собой, но постеснялся такого поступка, ещё раз вздохнул и вышел.

* * *

Щёлкнула дверь.
Газеты, журналы не желаете ? - осведомился проводник.
Дайте взглянуть. -, сказала Натка.
Пожалуйте ! -, как то старомодно ответил проводник.
Небось из интеллигентов -, подумала мать. - Где их нынче только не встретишь. В прочем и раньше ведь были профессора в дворниках, поэты в истопниках. Но тогда это хоть был тоталитаризм, а сейчас как ? Переходный период ?
Она неторопливо раскрыла лежавший сверху журнал. Пролистала, проглядывая страницы по диагонали. Наконец внимание её привлекло название "Уральская республика" (окончание). Собственно привлекло даже не само название, мало ли
нынче республик ? Автором значился всё тот же А. Гайдар, фельетоны которого она видела вчера в номере газеты забытой Алькой.
Натка решила ознакомиться с очередным произведением, журналиста, не то однофамильца советского писателя, не то взявшего себе этот псевдоним. Интересно в честь писателя или солидаризируя с внуком его - экономистом-реформатором?

Уральская республика (окончание)

Лбов приобрёл огромный авторитет, как организатор, сумев тогда в период хаоса и бесправия объединить десятки тысяч выброшенных против своей воли на свалку истории, вместе со страной которую некогда кто любил, кто ненавидел, а кто ненавидел и любил одновременно. Он объединил и направил их гнев, показав и местным и федеральным властям, и их заокеанским наставникам, что попытка сократить население России до достаточных мировому сообществу и глобальной
экономике, 60000000 душ, будет несколько осложнена, а проще говоря невыполнима, но он же и оттолкнул от себя этих людей, тем что сам не знал что дальше делать. Ну замочишь ты антинародный режим, ну создашь свою независимую республику, дальше то что ? Лбов и сам не знал что. Он умел хорошо стрелять, а не думать. Люди шли за ним желая спокойной жизни, пусть не слишком богатой,
но... человеческой в конце концов. И попервоначалу искренне верили, что стоит истребить всех кто мешает жить и жизнь станет лучше.
Но жизнь лучше не становилась.
Была организация, раскинувшая свои щупальца по всем уральским регионам. Были деньги, - рекет, ограбления поездов транссибирской жд, дерзкие налёты на банки, наркотики из "бывших союзных", приносили постоянный доход.
Было оружие, - после расформирования нескольких дивизий в регионе, да и в Москве прикупили немало.
Были люди, - ибо очередные увольнения и сокращение армии выкинули на улицу в прямом и переносном смысле тысячи людей не имевших никакой перспективы в жизни, кроме как вступить в "партию освобождения Урала".
Не было одного, самого главного, не было еиной руководящей идеи, во имя которой можно было бы захватить Пермь, Челябинск или Екатеринбург, как когда то Мотовилиху. Да не просто захватить, но и удержать.
И Лбов видел это, шкурой чувствова что что то не так. Внешне всё было по старому, встречи с журналистами независимой прессы, звонки авторитетов и чиновников по тем или иным вопросам, "всенародные" овации на несанкционированных митингах и трепет шестёрок не смевших ослушаться и одного его слова.
Но едва он отворачивался всё шло по прежнему. Лбов вдруг отчётливо понял, что не он уже управляет своими полукриминальными группировками, а они им. Да и полно ли, управлял ли он когда нибудь хоть кем из них, вообще хоть
кем то кроме самого себя ?
В октябре Лбов попытался в очередной раз всё изменить к лучшему. Собрав наиболее преданных товарищей, он начал наконец то ряд крутых мер, приказал расстреливать всех бандитов действовавших под именем "Уральских сепаратистов", запретил принимать в партию кого бы то ни было, в особенности
уголовников, велел временно прекратить налёты на банки и поезда, уйти в леса на базы, дать народу отдохнуть от свиста пуль и неперкращающихся зачисток, но было уже поздно ...

* * *

Скрипнула дверь. Мать отложила журнал.
Где пропадал ? - поинтересовалась она у Гека.
Так ... - ответил Гек. - То есть тут, рядом.
- Чука там не встретил ?